Сегодня нам посчастливилось побеседовать со знаменитым российским фотографом, членом Союза фотохудожников России — Вадимом Пискаревым.

— Вадим, расскажите, пожалуйста, что вас подтолкнуло стать фотографом?
— Все началось еще в детстве. В те года мой отец был продвинутым фотолюбителем. Я часто проводил с ним время и наблюдал за таинством, когда из белой бумажки и проявителя появлялось изображение. Мне даже разрешалось помогать разводить химикаты для проявки пленки. Но все это было между прочим. Однажды я шел поступать в медицинский институт, и проходил мимо фотоателье одного известного львовского фотографа. В витрине были выставлены портреты. Я посмотрел на них и подумал: “Почему же этот фотограф такой известный, а портреты такие плохие?”. Мне стало любопытно получится ли у меня сделать работы лучше. В тот момент я и решил не поступать в медицинский институт, пошел на фотографа. В области нашел фотоателье, куда и устроился. Так началась моя профессиональная карьера.

— Как развивалась ваша карьера в дальнейшем и как получилось добиться успеха на этом поприще?
— Работал во Львове фотографом в театре оперы и балета. На тот момент я скорее занимался художественной фотографией. Существовал также фотоклуб, где мы собирались, отправляли свои работы на выставки FIAP. Параллельно я пытался зарабатывать в различных учреждениях. Например, работал в рекламном отделе на заводе, который производил велосипеды “Верховина”. Но все это было не серьезно. Надо было думать о будущем, и я поехал в Москву. Поступил во ВГИК. Это был единственный на тот момент институт, где существовал экзамен по фотографии. И, как ни странно, поступил. К моменту окончания ВГИКа я прекрасно понимал, что фотография и кинооператорство — это абсолютно разные вещи. Я понял, что кино это суета и решил вернуться обратно в фотографию. А получилось это так: Андрей Плахов, известный кинокритик, с которым мы были дружны, познакомил меня с редактором отдела “Журнал мод” — единственного этой тематики на тот момент в стране. Этот редактор предложил мне сделать “буржуазную” съемку. Сделали. Получилось нечто, что оказалось не в формате советского «Журнала мод». За эту съемку редактора чуть не уволили с работы, а у меня журнал больше никаких съемок не заказывал. Зато мою “буржуазную” съемку купили французы. Затем началась перестройка, появились другие журналы. Первым глянцевым журналом в России был Elle, потом появился Cosmopolitan, затем Harper’s Bazaar, а дальше и Vogue. Так получилось, что мне звонили то из одного, то из другого журнала и заказывали съемку. Вот так пошло и поехало.

— Расскажите, в каких направлениях специализируетесь. Фэшн? Реклама?
— Во-первых, съемка для журнала — это не реклама. Это немного разные вещи. В съемке для журнала задача состоит в том, чтобы внедрить объект съемки в какую-то ситуацию, продемонстрировать его в жизни, а задача рекламы — показать предмет лучше, чем он есть на самом деле, как “вещь в себе”. Поэтому я рекламой занимаюсь мало. Когда говоришь маркетинговому отделу заказчика: “То что вы хотите — это плохо!”, то получаешь ответ: “Да, мы знаем, но нам надо плохо. Наш продукт расчитан на определенного потребителя, которому сложно воспринимать различные арт-примочки”.
Иногда случаются и другие разногласия. Можно посмотреть ролик про семь красных линий, как пример того, каким образом могут проходить переговоры с заказчиком рекламы. Это безумное дело. С рекламой я закруглился. С журналами все проще.

— В чем особенность вашего стиля, что вас отличает от других?
— Меня отличает то, что иностранцы не любят. Говорят, русскому фотографу ставишь задачу, а он из нее делает сверхзадачу. С точки зрения профессии это не очень хорошо, должен быть принцип разумной достаточности. Надо делать ровно то, что от тебя ждут, остальное не всегда уместно. Мне хочется привнести некий арт, там где он не нужен с точки зрения продакшена. Вот такой порок в моей профессиональной деятельности. Это меня и отличает от других. Еще меня отличает прямолинейность. Я, особо не церемонясь, называю вещи своими именами, это не всем нравится.

— Как проходит процесс подготовки и проведения фэшн съемки?
— Любая профессиональная журнальная съемка, в меньшей степени это касается предметной съемки и в большей степени относится к фэшн, заключается в том, что это командная работа. Все начинается с того, что редакторы разрабатывают концепцию очередного номера журнала. Какие-то кадры они используют из зарубежных съемок, а какие-то полосы организовывают в России для внутреннего заказчика. Дальше редакторы определяются, в каком стиле и как съемка должна корелироваться с тем материалом, который уже утвержден для номера. Затем связываются со мной и рассказывают, что хотят заказать. Я решаю, интересно или не интересно мне их предложение. Как правило, предложение мне интересно, так как это мой источник заработка. Бывает, что идею съемки присылают на эскизном уровне или пытаются объяснить на пальцах. А бывает, что показывают пример готовой работы, которую хотят скопировать. Ничего зазорного в этом нет, это происходит сплошь и рядом. После этого в команду назначается стилист. Затем проводится кастинг моделей. Не всегда фотографу предоставляется возможность самому выбрать модель. С его мнением считаются, но последнее слово всегда за редакцией. Когда все вопросы с командой согласованы, назначается день съемки. Бывает так, что дата опредляется заранее, и тогда вся подготовка происходит до этой даты. В этот день команда собирается в студии. Визажист красит модель, стилист одевает, а далее в работу вступаю уже я.
Также существует определенный журнальный стандарт, так называемый, полосный: 3, 6, 9 и 12 полос. Полоса — это одна страница. Есть еще понятие разворота. Допустим, мне заказали 4 полосы и один разворот, что в итоге 6 полос. В российских журналах чаще всего заказывают 6 полос. Это означает, что фотограф должен отдать 6 картинок, где на каждой фотографии, например, модель будет в разной одежде, но при этом все 6 фотографий будут едины по стилистике.
Стремиться сделать каждую фотографию шедевром — занятие для непонимающих людей. Допустим, что из 6 полосной съемки у вас вышло 2 топовых кадра, остальные фотографии будут к ним прилагаться. Если вышли 3 “аховые” картинки — отлично. Ну а если совсем повезло и есть кураж, и модель работает, то можно отработать съемку, где все 6 картинок получатся “аховыми”. Специально стараться это делать не нужно. Достаточно поймать 2-3 картинки.

— Часто слышу два протеворечивых мнения: “ретушировать фотографии не нужно, все должно выглядеть естественно” и “всегда требуется постобработка фотографий”. Поделитесь вашим мнением по этому поводу.
— Говорить о невмешательстве можно только в репортажной, жанровой фотографии, которая разговаривает на языке документа. В кино существет документальный фильм и есть еще…?
— Художественный!
— Не правильно. Игровой! При поступлении во ВГИК преподаватели шутят с абитуриентами и спрашивают, какое кино они хотят снимать, документальное или…? И все хором кричат — художественное! А в ответ им объясняют, что из 10 игровых в лучшем случае получается один художественный фильм. Есть еще и авторское кино. Так и в фотографии, есть фотография документальная, есть игровая (постановочная) и есть фотография “а я так вижу” — авторская. В документальную фотографию действительно вмешиваться не этично, это язык документа. Постановочная, игровая — это уже театр, оперетта, опера, это балет, это некая условность, понимаете?
Касательно обработки портрета. Специфика восприятия лица человеческим глазом отличается от того, как его видит камера. Например, когда я смотрю в ваши глаза, остальные части вашего лица у меня в расфокусе, как и ваша анатомия тела. Затем я перевожу свой взгляд на ваши губы. В этот момент у меня уже ваши глаза в расфокусе. К тому же человеческий глаз все время движется, да и ваше лицо и тело в микроколебаниях. Объектив фиксирует все и моментально. В результате на фотографии мы видим то, чего в жизни не замечаем. То есть существует разница между восприятием лица объективом и человеческими глазами. Поэтому задача ретушера, если нет противоположной необходимости выявить все недостатки в портрете, сделать так, чтобы ретушь сфотографированого лица приблизила зрителя к тому, как он привык видеть это лицо в жизни. По этой причине вмешательство в фотографию я лично приветствую. Делайте что хотите, если это постановочная фотография — это ваше дело. В профессиональной фотографии если ваша работа устраивает закачика, то все прекрасно.

— Что важно знать начинающим фотографам? Какое можно дать им напутствие?
— Для того чтобы приступить к творческим манипуляциям с фотоаппаратом, надо с детства читать хорошие книжки, ходить в музеи, смотреть картины, интересоваться историей культуры и искусств. Прочитать, что такое композиция, и понять, что это полная ерунда. Нужен некий культурный базис, который определит ваше мировосприятие. В свою очередь, ваше мировосприятие формирует ваше виденье. Когда вы преодолеете техническую сторону процесса фотографирования, у вас появится возможность через свои работы преподнести человечеству ваше виденье мира. Если вам нечего сказать человечеству, то вы сможете преподнести ваше виденье маме, папе, бабушке, дедушке и может быть вашим знакомым, которые скажут: “Как в журнале!”. И вас это будет радовать. Поэтому самое главное — это не диафрагма, не выдержка, не программа, в которой вы работаете, и не фотоаппарат, которым вы снимаете. Самое главное — есть ли вам что сказать человечеству.

— Где предпочитаете снимать? В студии или за ее пределами?
— Да, да, в студии! Дальше студии обычно не хожу. Люди по натуре бывают экстравертами или интровертами. Экстраверту нравится где-то походить, побегать, а интроверту надо сидеть и пить кофе. Вот я из последних. Когда мы выходим за пределы студии, то видим множество фактур, свет, который не всегда подходит, все пестрит в кадре. А вам надо не просто решить творческую задачу, но еще и найти локейшен, где ничто не помешает реализации вашей задумки. В общем, масса факторов, которые раздражают. Как говорится “натура — дура”. А студия — это 4 стены, 3 фонаря и только то, что ты сам сейчас сотворишь, что сам создашь своими рукам. В студии спокойно. Сам себе создам свой мир и сам в нем буду жить, пить кофе, курить папиросу.

— На ваш взгляд, что входит в понятие “профессиональный фотограф”?
— Это суетный вопрос, потому что в этой жизни решать кто профессионал, а кто не профессионал — это вообще последнее дело. Для одних критерий: “Раз зарабатывает — он профессионал!”. А для других — “Он умеет классно снимать — значит профессионал!”. Да, но первый плохо снимает, а второму деньги не платят. Так кто же из них профессионал? Думаю, это искуственная, на сегодняшний день, придуманая формулировка, поэтому даже не берусь ее расшифровывать.

— Каковы основные тренды в журнальной фотографии?
— Я российский фотограф и снимаю для российских изданий. Во всех нормальных западных журналах стилистику съемки диктует редакция. Специфика России же заключается в том, что там все трусливые — редактора, менеджеры. Связано это с тем, что там журналы очень сильно зависят от рекламодателей. Гонорар платят из тех денег, которые дают рекламодатели, а любая фэшн съемка — это замаскированная реклама. Поэтому в России стилистику съемок фактически диктует тот, кто заказывает музыку. В итоге все на фотографии должно быть резко, отчетливо видно, ведь “мне это продать надо”. Все должно быть на белом фоне, потому что любой темный фон “настраивает на негатив”. Все должно быть золотым и жизнерадостным. Вообще проблем в российских журналах очень много. Но суть всех проблем заключается в том, что нет свободы для творчества. Любой арт воспринимается в штыки, потому что “заказчик этого не поймет”.
Еще одна проблема. Допустим, Милан. В шоуруме любого бренда берешь вещи на съемку. В них модель может сидеть, лежать, даже прыгать в воду. А в России снимают то, что привезли в магазины из Милана. Поэтому вещь нельзя портить, нельзя сидеть или лежать в ней. Если это обувь, то ее всю обклеивают, чтобы не дай Бог не испортить. Представьте, у костюма зашиты карманы. Я хочу, чтобы модель засунула руку в карман, а она не может этого сделать.
Следующая проблема. Как определить талантливая ли модель? Командую модели: “Подними руку!”. Если она ее подняла как сидя за партой, то все, хана, эта съемка убита. А если девушка грациозно подняла руку и голова у нее пошла, пальчики пошли, шейка пошла, то она чувствует пластику и в ней есть талант. Если вам удалось сегодня поснимать талантливую модель, то завтра вы ее уже не пофотографируете, потому что ее забрали за рубеж, во Францию, в Италию. Поэтому, когда проходит кастинг, в основном это кастинг начинающих девочек, которые приходят и не знают, что им надо делать. В итоге, не на ком снимать и нечего снимать. Получается пустая картинка. Когда листаешь журнал, то российскую съемку видно сразу.
Но если ты на данный момент трендовый фотограф, то иногда тебе могут разрешить что-то интересное. Была очень смешная ситуация, когда из Harper’s Bazaar пришла девушка с заказом снять ювелирный фэшн. Громко заявила, что как хотим, так и проведем съемку. Я предложил снять в расфокусе, но она настояла на полном фокусе, предложил тёмный фон, но она снова сказала — тёмный не поймут. В итоге мы сделали все как обычно, в фокусе и на светлом фоне, зато девушка ушла домой счастливой.
На мировом уровне народ объелся качественных художественных картинок, и сейчас появляется тенденция отказа от вспышек, потому что вспышка замораживает движение. Начинают снимать с постоянным светом, чтобы получить небрежность, вплоть до того, что фотографию даже стилизуют под Iphone фото. Пытаются искать новые формы подачи, потому что мир меняется. Существует уже поколение людей, которое вырасло на айфонах, соответственно, тот мир, который им хотят преподнести, должен корелироваться с их восприятием. Мировой маркетинг прекрасно это дело понимает и кидает соответствующую наживку. Мне это, кстати, больше импонирует нежели кандовая фотография.

— Имеются ли у вас другие увлечения помимо фотографии?
— Я мальчик. Мальчики любят всякие железные игрушки. Кто-то пистолетики, кто-то пулеметики любит, кому-то танк нужен, а я ножики с детства люблю. Как любой уважающий себя мужчина, я всегда хотел иметь хороший нож. Так случайно получилось, что я попал на сайт, где между собой общаются мастера по изготовлению ножей и хвастаются ими. На этом сайте я увидел нож своей мечты, связался с автором и попросил сделать мне аналогичный. Неделю счастливым носился по дому с этим ножом, но потом понял, что он мне не нужен, я наигрался. Я не турист, не рыбак, не охотник, что мне с этим ножом делать? Потом сообразил, что интересней было бы самому создавать ножи, а не коллекционировать их. Позвонил мастеру купленного и сказал: “У тебя ножи классные, но фотки плохие. Давай я хорошо сфотографирую твои ножи, а ты покажешь, как они изготавливаются.” Так и договорились. Он меня научил делать ножи и подарил набор “сделай сам”. Я смастерил свой первый ножик. Сделал резьбу с черепами и с харлеевской символикой, потому что я байкер. С этим ножом приехал в харлеевский клуб. Там Митяй, один из крутых байкеров, увидел его, схватил и сказал, что не отдаст. Спросил: “Сколько?” Вот так я остался без ножа. Но вслед за этим изготовил другой нож и повесил фотографию на сайте. Получил заказ и на него. Вот так пошло, поехало. Люблю делать ножи. Есть в них особая красота — это одно из первых изделий-помошников, придуманных человечеством.

Эксклюзивно для Фотошколы M-Studio.